.|
ЗАПИСКИ АРХИВИСТА И ЛИТЕРАТОРА
| 03 Мая 2010
Shumeiko M.F. Notes of the archivist and the writer
Аннотация / Annotation
Рецензия на книгу белорусских авторов Л. Рублевской и В. Скалабана «Время и бремя архивов и имен: очерки, эссе, пьеса», в которой они пытаются найти «собственно архивный ракурс» применительно к своим выдающимся героям.
The review of the book of the Belarus authors L.Rublevskoj and V.Skalabana “Time and burden of archives and names: sketches, an essay, the play”, in which they try to find “actually archival foreshortening” with reference to the outstanding heroes.
Ключевые слова / Keywords
Архивы Беларуси, Якуб Колас, Янка Купала, Петрусь Бровка, Максим Танк, Тишка Гартный, Иван Мележ, Николай Казюк, Иосиф Вейнерович, Пичета В.И., Довнар-Запольский М.В., Александрович Андрей. Archives of Belarus, Jakub Kolas, Janka Bathed, Petrus Brovka, Maxim Tank, Tishka Gartnyj, Ivan Melezh, Nikolay Kazjuk, Joseph Vejnerovich, Picheta V. I, Dovnar-Zapolsky M. В, Aleksandrovich Andrey.
Именно так, на наш взгляд, можно было бы назвать книгу Людмилы Рублевской и Виталия Скалабана «Время и бремя архивов и имен: очерки, эссе, пьеса», вышедшую в ноябре 2009 г. в минском издательстве «Літаратура і мастацтва” (Литература и искусство) довольно большим по нынешним меркам тиражом в 2 тыс. экз.
Забегая вперед, отметим, что книга являет собой удачный пример творческого сотрудничества литератора и архивиста, в результате чего появился труд, который, без сомнения, привлечет внимание не только узкого круга специалистов-историков, архивистов, представителей других профессий, но и тех, кого принято именовать «рядовым читателем». Однако, прежде чем стать книгой, все включенные в нее очерки и эссе публиковались авторами — заведующим отделом публикаций Национального архива Республики Беларусь, кандидатом исторических наук В.В. Скалабаном и сотрудником ведущей республиканской газеты «Советская Белоруссия» - Л.И. Рублевской на страницах последней, пройдя, таким образом, своеобразную апробацию среди огромной читательской аудитории. Пьеса «Людвіка і Фабіян” (на белорусском языке; ее прототипы - деятель белорусского национального движения 1920-х гг. Фабиан Шантырь и писатель Л. Сивицкая (псевдоним Зоська Верас) также была издана отдельной брошюрой.
Тандем авторов сложился неслучайно: и архивист, и литератор склонны к литературоведческим преимущественно изысканиям, на что указывает как выбор героев их повествований, так и стиль изложения материала: из 17 очерков и эссе только три посвящены ученым, один — кинорежиссеру, остальные же 14—литераторам.
В центре внимания авторов книги — личности классиков национальной литературы — народных поэтов Белоруссии Янки Купалы и Якуба Коласа. Им посвящены очерки «Я к Вам пишу — чего же боле?», «І пашану маю, і славу, а радасці няма” Якуб Колас и его праздники», «Курган и «шевроле». Литературная история в удостоверениях и описях», «Одиссея рукописей Янки Купалы». Именно в них, на наш взгляд, наиболее ярко проявляется удачное сочетание «легкого пера» литератора, ссылающегося то на Омара Хайяма, то на Гофмана, знакомого с загадками, подоплеками, эпизодами, когда «не требует поэта к священной жертве Аполлон» и документальной основательности историка-архивиста, настолько знающего хранящуюся в Национальном и других архивах республики «деловую-бытовую» документацию Песняра, что без него не обошлись литературоведы из Института литературы им. Янки Купалы Национальной академии наук Беларуси, пригласив в члены редколлегии и составительского коллектива, при подготовке к изданию Полного собрания сочинений Янки Купалы (изданы в 9-ти томах в 2003 г.). Ведь, как отмечают авторы, «посланные «во власть» приватным образом ходатайства и жалобы писатели не включают в свои собрания сочинений… Но ох уж эти историки! Извлекут на свет Божий из архивов самое сокровенное…».
Написал это и вспомнил о М.О. Чудаковой, авторе книги «Беседы об архивах». Но речь не о книге, написанной в свойственной Мариэтте Омаровне изящной манере, а о ее продолжении - новелле «В защиту двойных стандартов», опубликованной в специальном выпуске журнала «Новое литературное обозрение», специально посвященном институтам исторической памяти современной России—архивам и библиотекам. На наш взгляд, московский автор поднимает в ней очень важную проблему, которая «просматривается» и в статьях минских авторов, и не только о классиках белорусской литературы — о субъектах и объектах истории.
Речь, конечно же, не идет о том, что архивист и литератор ставили перед собой задачу — извлечь на свет божий «негатив», имевший место в биографиях известных в Белоруссии и за ее пределами людей и сохраняющийся в бывших «спецхранах»; они через архивные документы пытаются показать, что «написанное остается», что, говоря словами той же М.О. Чудаковой - «Быть может, жизненное поведение многих было бы несколько иным, если бы они знали так же ясно, как знают это архивисты, что их письма не улетают по касательной к земной поверхности в бесконечность небытия, а лягут рано или поздно на стол исследователя, что слово, сказанное публично, дойдет до потомков в десятках свидетельств — дневниковых, мемуарных, эпистолярных».
Важно также подчеркнуть, что авторы «Времени и бремени» пытаются найти «собственно архивный ракурс» применительно к своим героям. Мы имеем в виду не только «личность в архиве», но и «архив в личности»: многие из героев очерков В. Скалабана и Л. Рублевской имели отношение к архивам. Известно, например, что Янка Купала в 1918-1919 гг. был слушателем готовившего в числе прочих и профессиональных архивистов Смоленского отделения Московского археологического института (в фонде последнего, находящемся в ЦИАМ, сохраняется его личное дело, документы из которого В. Скалабан опубликовал в собрании сочинений поэта); первый председатель правительства Советской Белоруссии Д.Ф. Жилунович (он же — известный белорусский писатель, писавший под псевдонимом Тишка Гартный), вообще был первым руководителем архивной службы Белоруссии, возглавляя в 1920-е гг. Центрархив БССР; литератор М.В. Мелешко, закончивший Витебское отделение этого же института — был заместителем Д.Ф. Жилуновича (очерк о них называется «В пьяном виде можно поцеловать классового врага». Из истории писательских застолий»); первый ректор Белорусского государственного университета В.И. Пичета внес огромный вклад в сохранение архивного наследия республики, отстаивая интересы белорусских архивов на переговорах в Риге при заключении мирного договора Советской России и Украины с Польшей. Кстати, Пичета был экспертом в Смешанной комиссии по вопросам распределения архивов), разрабатывал теоретические и методические аспекты архивоведения (чего только стоят его 7 докладов на Первой всебелорусской конференции архивных работников в мае 1924 г.). Здесь же и руководитель археографической работы в Белоруссии в 1920-е гг. профессор М.В. Довнар-Запольский, являвшийся, как и академик М.К. Любавский, одним из лучших знатоков архива великокняжеской канцелярии — так называемой Литовской метрики, и академик Е.Ф. Карский, заявивший о себе как ученом еще на IX Археологическом съезде в Вильне в 1893 г., выступив там с докладом «Что такое древнее западнорусское наречие».
Удачным представляется выбор перечисленных выше героев очерков не только из-за их причастности к архивистике, но и в виду того, что их судьба оказалась в равной степени связанной с тремя славянскими странами: Беларусью, Россией, Украиной. Так, выдающийся историк-славист, академик В.И. Пичета, которому посвящен открывающий книгу очерк «Мелиорация духа. К истории о высокопоставленных соавторах и цензорах», родился в Полтаве, окончил Московский университет, став его профессором, затем возглавлял открытый в 1921 г. в Минске Белорусский государственный университет (БГУ).
М.В. Довнар-Запольский (очерк о нем называется «Фарфоровый слоник для Надежды. Те, кто любил М. Довнар-Запольского»), которого по праву считают «исследователем истории трех народов» (именно так названа книга, включившая в свой состав материалы «довнаровских чтений», регулярно проводящихся на «малой родине» ученого — в г. Речице Гомельской обл.), получив высшее образование в университете св. Владимира в Киеве, работал затем в качестве помощника метриканта Московского архива Министерства юстиции, готовя свою магистерскую диссертацию о государственном хозяйстве Ягеллонов. Одновременно он фактически возглавлял Археографическую комиссию Московского археологического общества; в середине 1920-х гг. возглавлял созданную уже в структуре высшего научного учреждения Белоруссии — Инбелкульта — Археографическую комиссию и входил в состав Комиссии при Наркомпросе по возвращению белорусских архивов из РСФСР.
Выходец из белорусской деревни Лаша Гродненского уезда Е.Ф. Карский (очерк «Околонаучный спор. Злополучная командировка академика Карского») стал академиком Российской академии наук, автором всемирно известных работ по этнографии, фольклору, лингвистике; его alma mater был Нежинский историко-филологический институт, который будущий ученый закончил в 1885 г. (фото мемориальной доски Е.Ф. Карскому на здании нынешнего Нежинского педагогического университета приводится в книге).
С другой стороны, известный белорусский литературовед, академик Белорусской академии наук И.И. Замотин (очерк «Доска с черного хода. Штрихи к портрету академика Ивана Замотина») родился в крестьянской семье в д. Криулино Бежецкого уезда Тверской губернии, в 1922 г. стал профессором кафедры русской литературы только что созданного Белорусского университета, освоил белорусский язык и уже буквально через год делал на нем научные доклады, писал статьи и книги.
А еще в книге публикуются очерки об одном из руководителей писательской организации Беларуси в довоенный период, Андрее Александровиче (очерк «Буря и пена, Взлет и падение поэта Андрея Александровича»), обласканном славой в 1930-е, арестованном в 1938-м, и вековой его юбилей, недавно состоявшийся, как подчеркивают авторы книги, «не был отмечен даже специалистами-литературоведами»; народном поэте Беларуси, лауреате многочисленных премий, Герое Социалистического Труда Петрусе Бровке (очерк «Поэт и бронза. Неизвестный Бровка»); также народном поэте и также Герое Социалистического Труда Максиме Танке (очерк «О Буре, Граните и Танке»); о редком в 1950-е гг. зарубежном вояже и его последствиях для писателя Ивана Мележа, автора бессмертной трилогии «Люди на болоте» (очерк «Париж - город трущоб. Путешествие Ивана Мележа с последствиями»); о режиссере Иосифе Вейнеровиче, главном операторе киногруппы Белорусского штаба партизанского движения, чьи кинокадры о белорусских партизанах составляют золотой фонд республиканского кинофотофоноархива в Дзержинске и др.
Как захватывающий детектив читаются взаимосвязанные одним героем и стоящие рядом очерки «Мистика из табакерки. Штрихи к истории белорусской литературной критики» и «Возвращение имени: Николай Казюк». В них, особенно во втором, вполне в духе Ираклия Андроникова, разматывается цепочка событий, начавшихся в 1920-е гг. и продолжающихся до сего дня. Здесь есть все — и сложные генеалогические изыскания, проведенные авторами, и пополнение «Народного архива» источниками личного происхождения. В результате, как совершенно справедливо утверждают авторы, «родственники, разбросанные по всему миру, узнали друг о друге — получилась настоящая программа «Жди меня».
Если многие очерки имеют опосредованное отношение к архивистике, то рассказ о судьбе рукописей Янки Купалы есть не что иное как фрагмент архивоведчески-источниковедческого исследования по проблеме архивной реституции. На примере возвращения после войны рукописей Песняра в место их происхождения (рукописи были обнаружены в фондах Днепропетровского обкома КП (б) Украины) авторы показывают, по каким сложным, запутанным, непредсказуемым орбитам могут перемещаться архивы в результате экстремальных ситуаций и как порой непросто проследить за этими перемещениями и восстановить основополагающий в архивоведении принцип провениенции.
Нельзя не согласиться с утверждением Л. Рублевской и В. Скалабана о том, что история была безжалостна к белорусским архивам. К поставленным ими вопросам «Где вторая часть «Колосьев под серпом твоим» Владимира Короткевича, якобы украденная из квартиры писателя?», «Где архив Максима Богдановича, который хранился в здании Академии наук БССР и во время войны бесследно исчез?» мы могли бы добавить, увы, десятки и сотни аналогичных…
Представляется очень удачным завершающий книгу очерк «Право на память», подводящий итоги всему сказанному. В нем обращает на себя внимание ряд проблем, поднимаемых авторами и существующих в современном обществе (и не только белорусском). И хотя они увязываются с писателями, которые по мнению авторов были «традиционно этими ходатаями за право на память» (это действительно так; достаточно вспомнить попытки Константина Симонова создать «Народный архив войны» или Сергея Смирнова - возродившего традиции отмечать День Победы и т.п.), тем не менее и архивисты — эти, выражаясь высоким штилем, хранители документальной памяти, внесли и продолжают вносить свой весомый вклад в пополнение и совершенствование мирового документального наследия. Последнее обстоятельство, кстати говоря, было зафиксировано в принятом в 1996 г. архивным сообществом Международном этическом кодексе архивистов.
Не ставя под сомнение необходимость хранения памяти о великих людях и великих событиях, авторы задают весьма непростой вопрос, который, правда, так и остается риторическим: «Но задумывались ли вы, что это хранение требует и немалых материальных вложений?» У автора этих строк он сразу же вызвал ассоциацию с бурной дискуссией, прокатившейся в 1980-е гг. по страницам «Литературной газеты», в которой наряду с архивистами участвовали и писатели, и историки, и деятели театра, кино. «Что мы оставим в наследство потомкам», «Благодарное, но разборчивое потомство» - под такими или примерно такими названиями публиковались статьи, в которых шла речь о том, давать ли в массовом порядке пропуск в государственные архивы, финансируемые из бюджета, документам личного происхождения. И там тоже приводились кругленькие суммы, в которые обходилось хранение в архивах дел…
Вторая проблема, которая, может быть в меньшей мере относится к сфере профессиональной деятельности архивистов, но без участия последних не могущая быть решаемой, это проблема некрополей. Знакомясь с выходящей в последнее время в России (не говоря уже о Польше) литературой на этот счет, видишь, какое большое внимание там уделяется составлению всевозможных справочников по историческим некрополям. В многоконфессиональной Беларуси с ее давними историческими традициями в настоящее время почти не ведется подобной работы, Во всяком случае, нам известно лишь одно описание находящегося в Минске некрополя — Кальварии, и то издано оно в Варшаве. Может быть, рецензируемая книга обратит внимание белорусских историков, в первую очередь молодых, тех же выпускников историко-архивного отделения БГУ, на этот важный сегмент исторической памяти белорусов.
В заключение отметим, что знакомство с содержанием книги вызывает ряд ассоциаций, раздумий, порой несогласий с авторами и в этом, на наш взгляд, состоит ее главная заслуга. В ней нет архивософских изысков, которыми порой грешат авторы, как правило не работавшие в архивах в качестве штатных сотрудников. Полагаем, что авторы следовали принципу, который исповедовал патриарх российской археографии, выдающийся историк и архивист в одном лице С.Н. Валк — «писать о сложном простым языком».
Полностью материал публикуется в российском историко-архивоведческом журнале ВЕСТНИК АРХИВИСТА. Ознакомьтесь с условиями подписки здесь.
Аннотация / Annotation
Рецензия на книгу белорусских авторов Л. Рублевской и В. Скалабана «Время и бремя архивов и имен: очерки, эссе, пьеса», в которой они пытаются найти «собственно архивный ракурс» применительно к своим выдающимся героям.
The review of the book of the Belarus authors L.Rublevskoj and V.Skalabana “Time and burden of archives and names: sketches, an essay, the play”, in which they try to find “actually archival foreshortening” with reference to the outstanding heroes.
Ключевые слова / Keywords
Архивы Беларуси, Якуб Колас, Янка Купала, Петрусь Бровка, Максим Танк, Тишка Гартный, Иван Мележ, Николай Казюк, Иосиф Вейнерович, Пичета В.И., Довнар-Запольский М.В., Александрович Андрей. Archives of Belarus, Jakub Kolas, Janka Bathed, Petrus Brovka, Maxim Tank, Tishka Gartnyj, Ivan Melezh, Nikolay Kazjuk, Joseph Vejnerovich, Picheta V. I, Dovnar-Zapolsky M. В, Aleksandrovich Andrey.
Именно так, на наш взгляд, можно было бы назвать книгу Людмилы Рублевской и Виталия Скалабана «Время и бремя архивов и имен: очерки, эссе, пьеса», вышедшую в ноябре 2009 г. в минском издательстве «Літаратура і мастацтва” (Литература и искусство) довольно большим по нынешним меркам тиражом в 2 тыс. экз.
Забегая вперед, отметим, что книга являет собой удачный пример творческого сотрудничества литератора и архивиста, в результате чего появился труд, который, без сомнения, привлечет внимание не только узкого круга специалистов-историков, архивистов, представителей других профессий, но и тех, кого принято именовать «рядовым читателем». Однако, прежде чем стать книгой, все включенные в нее очерки и эссе публиковались авторами — заведующим отделом публикаций Национального архива Республики Беларусь, кандидатом исторических наук В.В. Скалабаном и сотрудником ведущей республиканской газеты «Советская Белоруссия» - Л.И. Рублевской на страницах последней, пройдя, таким образом, своеобразную апробацию среди огромной читательской аудитории. Пьеса «Людвіка і Фабіян” (на белорусском языке; ее прототипы - деятель белорусского национального движения 1920-х гг. Фабиан Шантырь и писатель Л. Сивицкая (псевдоним Зоська Верас) также была издана отдельной брошюрой.
Тандем авторов сложился неслучайно: и архивист, и литератор склонны к литературоведческим преимущественно изысканиям, на что указывает как выбор героев их повествований, так и стиль изложения материала: из 17 очерков и эссе только три посвящены ученым, один — кинорежиссеру, остальные же 14—литераторам.
В центре внимания авторов книги — личности классиков национальной литературы — народных поэтов Белоруссии Янки Купалы и Якуба Коласа. Им посвящены очерки «Я к Вам пишу — чего же боле?», «І пашану маю, і славу, а радасці няма” Якуб Колас и его праздники», «Курган и «шевроле». Литературная история в удостоверениях и описях», «Одиссея рукописей Янки Купалы». Именно в них, на наш взгляд, наиболее ярко проявляется удачное сочетание «легкого пера» литератора, ссылающегося то на Омара Хайяма, то на Гофмана, знакомого с загадками, подоплеками, эпизодами, когда «не требует поэта к священной жертве Аполлон» и документальной основательности историка-архивиста, настолько знающего хранящуюся в Национальном и других архивах республики «деловую-бытовую» документацию Песняра, что без него не обошлись литературоведы из Института литературы им. Янки Купалы Национальной академии наук Беларуси, пригласив в члены редколлегии и составительского коллектива, при подготовке к изданию Полного собрания сочинений Янки Купалы (изданы в 9-ти томах в 2003 г.). Ведь, как отмечают авторы, «посланные «во власть» приватным образом ходатайства и жалобы писатели не включают в свои собрания сочинений… Но ох уж эти историки! Извлекут на свет Божий из архивов самое сокровенное…».
Написал это и вспомнил о М.О. Чудаковой, авторе книги «Беседы об архивах». Но речь не о книге, написанной в свойственной Мариэтте Омаровне изящной манере, а о ее продолжении - новелле «В защиту двойных стандартов», опубликованной в специальном выпуске журнала «Новое литературное обозрение», специально посвященном институтам исторической памяти современной России—архивам и библиотекам. На наш взгляд, московский автор поднимает в ней очень важную проблему, которая «просматривается» и в статьях минских авторов, и не только о классиках белорусской литературы — о субъектах и объектах истории.
Речь, конечно же, не идет о том, что архивист и литератор ставили перед собой задачу — извлечь на свет божий «негатив», имевший место в биографиях известных в Белоруссии и за ее пределами людей и сохраняющийся в бывших «спецхранах»; они через архивные документы пытаются показать, что «написанное остается», что, говоря словами той же М.О. Чудаковой - «Быть может, жизненное поведение многих было бы несколько иным, если бы они знали так же ясно, как знают это архивисты, что их письма не улетают по касательной к земной поверхности в бесконечность небытия, а лягут рано или поздно на стол исследователя, что слово, сказанное публично, дойдет до потомков в десятках свидетельств — дневниковых, мемуарных, эпистолярных».
Важно также подчеркнуть, что авторы «Времени и бремени» пытаются найти «собственно архивный ракурс» применительно к своим героям. Мы имеем в виду не только «личность в архиве», но и «архив в личности»: многие из героев очерков В. Скалабана и Л. Рублевской имели отношение к архивам. Известно, например, что Янка Купала в 1918-1919 гг. был слушателем готовившего в числе прочих и профессиональных архивистов Смоленского отделения Московского археологического института (в фонде последнего, находящемся в ЦИАМ, сохраняется его личное дело, документы из которого В. Скалабан опубликовал в собрании сочинений поэта); первый председатель правительства Советской Белоруссии Д.Ф. Жилунович (он же — известный белорусский писатель, писавший под псевдонимом Тишка Гартный), вообще был первым руководителем архивной службы Белоруссии, возглавляя в 1920-е гг. Центрархив БССР; литератор М.В. Мелешко, закончивший Витебское отделение этого же института — был заместителем Д.Ф. Жилуновича (очерк о них называется «В пьяном виде можно поцеловать классового врага». Из истории писательских застолий»); первый ректор Белорусского государственного университета В.И. Пичета внес огромный вклад в сохранение архивного наследия республики, отстаивая интересы белорусских архивов на переговорах в Риге при заключении мирного договора Советской России и Украины с Польшей. Кстати, Пичета был экспертом в Смешанной комиссии по вопросам распределения архивов), разрабатывал теоретические и методические аспекты архивоведения (чего только стоят его 7 докладов на Первой всебелорусской конференции архивных работников в мае 1924 г.). Здесь же и руководитель археографической работы в Белоруссии в 1920-е гг. профессор М.В. Довнар-Запольский, являвшийся, как и академик М.К. Любавский, одним из лучших знатоков архива великокняжеской канцелярии — так называемой Литовской метрики, и академик Е.Ф. Карский, заявивший о себе как ученом еще на IX Археологическом съезде в Вильне в 1893 г., выступив там с докладом «Что такое древнее западнорусское наречие».
Удачным представляется выбор перечисленных выше героев очерков не только из-за их причастности к архивистике, но и в виду того, что их судьба оказалась в равной степени связанной с тремя славянскими странами: Беларусью, Россией, Украиной. Так, выдающийся историк-славист, академик В.И. Пичета, которому посвящен открывающий книгу очерк «Мелиорация духа. К истории о высокопоставленных соавторах и цензорах», родился в Полтаве, окончил Московский университет, став его профессором, затем возглавлял открытый в 1921 г. в Минске Белорусский государственный университет (БГУ).
М.В. Довнар-Запольский (очерк о нем называется «Фарфоровый слоник для Надежды. Те, кто любил М. Довнар-Запольского»), которого по праву считают «исследователем истории трех народов» (именно так названа книга, включившая в свой состав материалы «довнаровских чтений», регулярно проводящихся на «малой родине» ученого — в г. Речице Гомельской обл.), получив высшее образование в университете св. Владимира в Киеве, работал затем в качестве помощника метриканта Московского архива Министерства юстиции, готовя свою магистерскую диссертацию о государственном хозяйстве Ягеллонов. Одновременно он фактически возглавлял Археографическую комиссию Московского археологического общества; в середине 1920-х гг. возглавлял созданную уже в структуре высшего научного учреждения Белоруссии — Инбелкульта — Археографическую комиссию и входил в состав Комиссии при Наркомпросе по возвращению белорусских архивов из РСФСР.
Выходец из белорусской деревни Лаша Гродненского уезда Е.Ф. Карский (очерк «Околонаучный спор. Злополучная командировка академика Карского») стал академиком Российской академии наук, автором всемирно известных работ по этнографии, фольклору, лингвистике; его alma mater был Нежинский историко-филологический институт, который будущий ученый закончил в 1885 г. (фото мемориальной доски Е.Ф. Карскому на здании нынешнего Нежинского педагогического университета приводится в книге).
С другой стороны, известный белорусский литературовед, академик Белорусской академии наук И.И. Замотин (очерк «Доска с черного хода. Штрихи к портрету академика Ивана Замотина») родился в крестьянской семье в д. Криулино Бежецкого уезда Тверской губернии, в 1922 г. стал профессором кафедры русской литературы только что созданного Белорусского университета, освоил белорусский язык и уже буквально через год делал на нем научные доклады, писал статьи и книги.
А еще в книге публикуются очерки об одном из руководителей писательской организации Беларуси в довоенный период, Андрее Александровиче (очерк «Буря и пена, Взлет и падение поэта Андрея Александровича»), обласканном славой в 1930-е, арестованном в 1938-м, и вековой его юбилей, недавно состоявшийся, как подчеркивают авторы книги, «не был отмечен даже специалистами-литературоведами»; народном поэте Беларуси, лауреате многочисленных премий, Герое Социалистического Труда Петрусе Бровке (очерк «Поэт и бронза. Неизвестный Бровка»); также народном поэте и также Герое Социалистического Труда Максиме Танке (очерк «О Буре, Граните и Танке»); о редком в 1950-е гг. зарубежном вояже и его последствиях для писателя Ивана Мележа, автора бессмертной трилогии «Люди на болоте» (очерк «Париж - город трущоб. Путешествие Ивана Мележа с последствиями»); о режиссере Иосифе Вейнеровиче, главном операторе киногруппы Белорусского штаба партизанского движения, чьи кинокадры о белорусских партизанах составляют золотой фонд республиканского кинофотофоноархива в Дзержинске и др.
Как захватывающий детектив читаются взаимосвязанные одним героем и стоящие рядом очерки «Мистика из табакерки. Штрихи к истории белорусской литературной критики» и «Возвращение имени: Николай Казюк». В них, особенно во втором, вполне в духе Ираклия Андроникова, разматывается цепочка событий, начавшихся в 1920-е гг. и продолжающихся до сего дня. Здесь есть все — и сложные генеалогические изыскания, проведенные авторами, и пополнение «Народного архива» источниками личного происхождения. В результате, как совершенно справедливо утверждают авторы, «родственники, разбросанные по всему миру, узнали друг о друге — получилась настоящая программа «Жди меня».
Если многие очерки имеют опосредованное отношение к архивистике, то рассказ о судьбе рукописей Янки Купалы есть не что иное как фрагмент архивоведчески-источниковедческого исследования по проблеме архивной реституции. На примере возвращения после войны рукописей Песняра в место их происхождения (рукописи были обнаружены в фондах Днепропетровского обкома КП (б) Украины) авторы показывают, по каким сложным, запутанным, непредсказуемым орбитам могут перемещаться архивы в результате экстремальных ситуаций и как порой непросто проследить за этими перемещениями и восстановить основополагающий в архивоведении принцип провениенции.
Нельзя не согласиться с утверждением Л. Рублевской и В. Скалабана о том, что история была безжалостна к белорусским архивам. К поставленным ими вопросам «Где вторая часть «Колосьев под серпом твоим» Владимира Короткевича, якобы украденная из квартиры писателя?», «Где архив Максима Богдановича, который хранился в здании Академии наук БССР и во время войны бесследно исчез?» мы могли бы добавить, увы, десятки и сотни аналогичных…
Представляется очень удачным завершающий книгу очерк «Право на память», подводящий итоги всему сказанному. В нем обращает на себя внимание ряд проблем, поднимаемых авторами и существующих в современном обществе (и не только белорусском). И хотя они увязываются с писателями, которые по мнению авторов были «традиционно этими ходатаями за право на память» (это действительно так; достаточно вспомнить попытки Константина Симонова создать «Народный архив войны» или Сергея Смирнова - возродившего традиции отмечать День Победы и т.п.), тем не менее и архивисты — эти, выражаясь высоким штилем, хранители документальной памяти, внесли и продолжают вносить свой весомый вклад в пополнение и совершенствование мирового документального наследия. Последнее обстоятельство, кстати говоря, было зафиксировано в принятом в 1996 г. архивным сообществом Международном этическом кодексе архивистов.
Не ставя под сомнение необходимость хранения памяти о великих людях и великих событиях, авторы задают весьма непростой вопрос, который, правда, так и остается риторическим: «Но задумывались ли вы, что это хранение требует и немалых материальных вложений?» У автора этих строк он сразу же вызвал ассоциацию с бурной дискуссией, прокатившейся в 1980-е гг. по страницам «Литературной газеты», в которой наряду с архивистами участвовали и писатели, и историки, и деятели театра, кино. «Что мы оставим в наследство потомкам», «Благодарное, но разборчивое потомство» - под такими или примерно такими названиями публиковались статьи, в которых шла речь о том, давать ли в массовом порядке пропуск в государственные архивы, финансируемые из бюджета, документам личного происхождения. И там тоже приводились кругленькие суммы, в которые обходилось хранение в архивах дел…
Вторая проблема, которая, может быть в меньшей мере относится к сфере профессиональной деятельности архивистов, но без участия последних не могущая быть решаемой, это проблема некрополей. Знакомясь с выходящей в последнее время в России (не говоря уже о Польше) литературой на этот счет, видишь, какое большое внимание там уделяется составлению всевозможных справочников по историческим некрополям. В многоконфессиональной Беларуси с ее давними историческими традициями в настоящее время почти не ведется подобной работы, Во всяком случае, нам известно лишь одно описание находящегося в Минске некрополя — Кальварии, и то издано оно в Варшаве. Может быть, рецензируемая книга обратит внимание белорусских историков, в первую очередь молодых, тех же выпускников историко-архивного отделения БГУ, на этот важный сегмент исторической памяти белорусов.
В заключение отметим, что знакомство с содержанием книги вызывает ряд ассоциаций, раздумий, порой несогласий с авторами и в этом, на наш взгляд, состоит ее главная заслуга. В ней нет архивософских изысков, которыми порой грешат авторы, как правило не работавшие в архивах в качестве штатных сотрудников. Полагаем, что авторы следовали принципу, который исповедовал патриарх российской археографии, выдающийся историк и архивист в одном лице С.Н. Валк — «писать о сложном простым языком».
Полностью материал публикуется в российском историко-архивоведческом журнале ВЕСТНИК АРХИВИСТА. Ознакомьтесь с условиями подписки здесь.