МЕМУАРЫ МИТРОПОЛИТА ЕВЛОГИЯ КАК ИСТОЧНИК ПО ИСТОРИИ РОССИЙСКОГО ПРАВОСЛАВНОГО ЗАРУБЕЖЬЯ

| 07 Сентября 2009

Среди мемуаров церковных иерархов выделяются воспоминания митрополита Евлогия, впервые изданные в Париже в 1947 г. Воспоминания митрополита Евлогия переиздавались в России в серии «Материалы по истории церкви» Всецерковным православным молодежным движением в 1994 г.

Евлогий Георгиевский (в миру Георгиевский Василий Семенович) родился 10 апреля 1868 г. в селе Сомове Одоевского уезда Тульской губернии в семье сельского священника. Окончил Белевское духовное училище и Тульскую семинарию. После окончания семинарии в 1888 г. поступил в Московскую духовную академию, которую окончил в 1892 г. Затем недолго состоял помощником смотрителя в Ефремовском духовном училище и преподавателем греческого языка в Тульской семинарии. В 1895 г. принял постриг и был рукоположен в диаконы в Щегловском Богородицком монастыре. В этом же году назначен инспектором Владимирской семинарии. В 1897 г. посвящен в архимандриты и назначен ректором Холмской семинарии. В 1902 г. назначен епископом Люблинским, викарием Холмско-Варшавской епархии, в 1912 г. - архиепископом Холмским, в 1914 г. - архиепископом Волынским.

Был членом 2-й и 3-й Государственной думы. В годы Первой мировой войны назначен управляющим церковными делами на оккупированных территориях. С января 1920 г. в эмиграции. В 1920 г. - управляющий всеми западноевропейскими русскими церквами на правах епархиального архиерея (решение утверждено Патриархом Тихоном). В мае 1921 г. на съезде русских монархистов в Германии вошел в Высший монархический совет, позднее был избран заместителем председателя совета. 17 января 1922 г. указом Патриарха Тихона возведен в сан митрополита. Указом от 5 мая 1922 г. № 349
 
Патриарх Тихон назначил архиепископа Евлогия временно управляющим православными приходами в Западной Европе.

В 1926 г. митрополит Евлогий порвал с Архиерейским Синодом РПЦЗ. В 1927 г. не подчинился решению Архиерейского Синода РПЦЗ о запрещении ему священнослужения. В 1931 г. после увольнения митрополитом Сергием (Страго-родским) от управления Русской Церковью в Западной Европе перешел со своей паствой под юрисдикцию Вселенского патриарха. В 1945 г. написал ходатайство о воссоединении с Московским патриархатом и получил соответствующий указ Патриарха Алексия I. Одновременно дважды обращался в Константинополь с просьбой вернуться под юрисдикцию Московского патриархата, но ответа не получил. Поэтому до конца жизни формально оставался экзархом Вселенского патриарха.

Воспоминания митрополита Евлогия составлялись Т.П. Манухиной на основе автобиографических рассказов. Запись воспоминаний продолжалась три года - с 1935 по 1938 г. «Владыка Евлогий был удивительный рассказчик: его речь была образна, лилась непринужденно, была пересыпана живописными подробностями и тонкой иронией. Образы, о которых говорил, вставали как живые... Но самым замечательным, однако, при этом был сам Владыка: от него веяло подлинным гомеровским эпосом: мудростью старца, бесконечно много видевшего, бесконечно много испытавшего и за всю свою долгую жизнь не разочаровавшегося в людях», - вспоминал Л.А. Зан-дер. Встречи Т.Н. Манухиной с митрополитом Евлогием происходили фактически каждый понедельник. Исключение составляли летние каникулы и время поездок митрополита Евлогия по епархии. Т.И. Манухина так рассказывала о своей работе по подготовке мемуаров: «С первых же встреч был выработан порядок занятий. К каждому понедельнику у Владыки в записной книжке уже был готов краткий план очередных рассказов... После понедельника я вручала Владыке мой текст для просмотра и утверждения. Иногда он добавлял к нему то, что забыл или что я случайно пропустила; вносил более точные детали, а иногда наоборот, опускал какие-нибудь подробности, считая их лишними».
 
При подготовке мемуаров использовались архивные источники. При описании возникновения в эмиграции русских храмов и приходов митрополит Евлогий использовал архивные документы из Архива Епархиального и на их основании готовил свои рассказы. Работа над воспоминаниями завершилась весной 1938 г. За 1938-1940 гг. текст был незначительно дополнен данными, касающимися церковно-приходского строительства и экуменического движения. События Второй мировой войны, германская оккупация Франции не оставили никаких следов в тексте, так как уже в 1938 г. митрополит Евлогий считал текст законченным. Необходимо отметить, что митрополит Евлогий не хотел публиковать воспоминания при своей жизни. Более того, он взял слово с Т.Н. Манухиной о том, что до его смерти о существовании мемуаров никто не будет знать. Именно этим объясняется тот факт, что мемуары были изданы через год после его смерти и 8 лет после окончания работы над ними.

Воспоминания митрополита Евлогия охватывают период с 1868 по 1940 г. Он описывает первые детские впечатления, учебу в духовном училище, семинарии и Московской духовной академии. Именно в Академии произошло его знакомство с будущим митрополитом и предстоятелем зарубежной Церкви, а тогда архимандритом и ректором Академии Антонием (Храповицким). Владыка Евлогий вспоминает, что влияние архимандрита Антония на него и других студентов Академии было огромно. Владыка пишет: «Очень импонировала нам высокодаровитая личность архимандрита Антония, его широкое богословское и философское образование, в частности и его дружественные отношения с Владимиром Соловьевым, Гротом, Лопатиным, с группой мыслителей и философов, объединившихся вокруг журнала "Вопросы философии и психологии". Через него мы как бы тоже соединялись с ними».

Далее митрополит Евлогий рассказывает об основных этапах своего пути в дореволюционной России: о службе в Еф-ремовском духовном училище, в Тульской, Владимирской и Холмской семинариях; служении епископом Люблинским, викарием Холмско-Варшавской епархии, архиепископом Холмским (с 1912 г.), архиепископом Волынским (с 1914 г.). Интересны главы воспоминаний, посвященные участию митрополита Евлогия в работе 2-й и 3-й Государственной думы, в которых он представлял население Люблинской и Седлецкой губерний (Холмский край).
Вторая часть воспоминаний посвящена жизни Владыки в эмиграции. Архиепископ Евлогий навсегда покинул Россию 16 января 1920 г. на пароходе «Иртыш», отплывшем из Новороссийска в Константинополь. После кратковременного пребывания в Константинополе митрополит через Грецию прибыл в Сербию. Именно в Сербии архиепископ Евлогий получил известие о том, что по постановлению Высшего Временного Церковного Управления назначен Управляющим русскими православными церквами в Западной Европе. После назначения Владыка совершил поездку по Западной Европе, посетил Вену, Прагу, Берлин, Париж, Лондон и другие города. Этот период его жизни подробно описан в 20-й главе воспоминаний «Архиепископ - митрополит Православной Русской Церкви в Западной Европе». Здесь Владыка рассказывает о попытках восстановления церковной жизни в Праге. Интересны сведения о Русском Доме в Тегеле, деятельности его основателя протоиерея Алексея Мальцева. В этой же главе повествуется об участии митрополита Евлогия в Рейхен-гальском монархическом съезде.

Здесь же опубликован Указ Патриарха Тихона, подтверждавший назначение архиепископа Евлогия управляющим русскими православными приходами в Западной Европе. Архиепископ Евлогий вспоминает, что этот указ укрепил его каноническое положение: с этого момента источником своих церковных полномочий он уже имел не Временное Заграничное Церковное управление, а высшую власть Русской Церкви. Архиепископ Евлогий сообщает о получении письма от Патриарха Тихона, в котором Патриарх предлагал ему отправиться в Америку для ревизии Североамериканской епархии. Архиепископ Евлогий сожалеет о том, что ослушался Патриарха: «...надо было слушаться Патриарха не рассуждая...». Причинами своего непослушания воле Патриарха архиепископ Евлогий называет получение им писем от правящего архиерея Североамериканской епархии епископа Александра (Немоловского) и митрополита Платона (Рождественского), в которых они говорили о нецелесообразности его приезда. Другой причиной отказа от поездки в Америку была необходимость участия в первом Всезарубежном Церковном Собрании, впоследствии переименованном в Собор.

Архиепископ Евлогий подробно описывает свое участие в Собрании, состоявшемся 21 ноября - 2 декабря 1921 г. Он пишет: «Конституция Съезда была такая. В него вошли все члены высшего Церковного Управления; пребывающие за границей русские епископы; члены Всероссийского Церковного Собора; и делегаты: а) от русских приходов в разных странах, б) военно-морских церковных кругов, в) от Штаба Главнокомандующего русской армией, г) от монашествующего духовенства; и, кроме того, ряд лиц, приглашенных по личному усмотрению митрополита Антония как заведующего русскими православными общинами в Сербии, митрополита* Евлогия как управляющего церквами в Западной Европе, архиепископа Анастасия как управляющего русскими православными общинами в Константинополе и епископа Вениамина как управляющего военно-морским духовенством».

На Соборе 1921 г. был заслушан Наказ Собору и принят ряд документов: «Послание чадам Русской Православной Церкви, в рассеянии и изгнании сущим», «Послание к мировой Конференции» (Генуэзской), «Обращение к воинам русской армии». В послании чадам Русской Церкви говорилось о восстановлении на всероссийском престоле законного православного царя из Дома Романовых: «Да вернет [Господь] на всероссийский Престол Помазанника, сильного любовию народа, законного Православного Царя из Дома Романовых». Это вызвало возражения части членов Собора. Архиепископ Евлогий призывал: «Поберегите Церковь, Патриарха, Заявление несвоевременно. Из провозглашения ничего не выйдет. А как мы отягчим положение. Патриарху и так тяжело!». 34 члена Собора сделали письменное заявление с осуждением послания, указав, что постановка вопроса о восстановлении монархии носит политический характер и не может обсуждаться на церковном собрании. Тем не менее послание было принято двумя третями голосов. Архиепископ Евлогий комментирует это так: «Мои опасения за Церковь и Патриарха, увы, впоследствии оправдались. Митрополит Антоний, в политических вопросах детски наивный, не мог учесть последствий рокового Обращения к православным русским беженцам за границей, явно монархического по содержанию и продиктованного эмигрантскими политическим страстями».

Призывы Всезаграничного Собора осложнили положение русской церкви за рубежом в России и послужили причиной раскола русской церкви. 5 мая 1922 г. в Москве на соединенном присутствии Священного Синода и Высшего церковного совета под председательством Патриарха Тихона было вынесено постановление, которое в виде указа Патриарха было выслано возведенному в сан митрополита Евлогию для передачи в ВЦУ:

« Председателю
Высшего Церковного Управления за-границей Преосвященному Антонию, Митрополиту Киевскому и Галицкому.

По благословению Святейшего Патриарха Священный Синод и Высший церковный Совет в соединенном присутствии, слушали: предложение Святейшего Патриарха от 28 марта (10 апреля) сего года следующего содержания: «Предлагаю при сем №№ "Нового времени" от 3 и 4 декабря 1921 года и 1 марта 1922 года. В них напечатаны послания Карловацкого Собора и обращение к мировой Конференции. Акты эти носят характер политический и, как таковые, они противоречат моему посланию от 25 сентября 1919 года. Посему:

1.    Я признаю Карловацкий Собор заграничного русского духовенства и мирян не имеющим канонического значения и послание его о восстановлении династии Романовых и обращение к Генуэзской Конференции не выражающим официального голоса Русской Православной Церкви;

2.    В виду того, что заграничное Русское Церковное Управление увлекается в область политического выступления, а с другой стороны - заграничные русские приходы уже поручены попечению проживающего в Германии Преосвя-
 
щенного Митрополита Евлогия, Высшее Церковное Управление за-границей упразднить; 3.     Священному Синоду иметь суждение о церковной ответственности некоторых духовных лиц за-границей за их политические от имени Церкви выступления».

По обсуждению изложенного предложения Святейшего Патриарха,

Постановлено:

1.    Признать "Послание Всезаграничного Церковного Собора чадам Русской Православной Церкви, в рассеянии и изгнании сущим", о восстановлении в России монархии с царем из Дома Романовых, напечатанное в "Новом времени" от 3 декабря 1921 г., № 184, и "Послание мировой Конференции от имени Русского Всезаграничного Собора", напечатанное в том же "Новом времени" от 1 марта сего года за № 254, за подписью Вашего Преосвященства, - актами, не выражающими официального голоса Русской Православной Церкви и, в виду их чисто политического характера, не имеющими церковно-кано-нического значения,

2.    в виду допущенных Высшим Русским Церковным Управлением за-границей означенных от имени Церкви выступлений и принимая во внимание, что, за назначением тем же Управлением Преосвященного Митрополита Евлогия заведующим русскими православными церквями за-границей, собственно для Высшего Церковного Управления там не остается уже области, в которой оно могло проявить свою деятельность, означенное Высшее Церковное Управление упразднить, сохранив временно управление русскими заграничными приходами за Митрополитом Евлогием и поручить ему представить соображения о порядке управления названными церквами,

3.    для суждения о церковной ответственности некоторых духовных лиц заграницей за их политические от имени Церкви выступления озаботиться получением необходимых для сего материалов, и самое суждение, в виду принадлежности некоторых из указанных лиц к епископату, иметь по возобновлению нормальной деятельности Священного Синода, при полном, указанном в соборных правилах, числе его членов. О чем, для зависящих по предмету данного постановления распоряжений, уведомить Ваше Преосвященство.

5 мая (22 апреля) 1922 года. № 348

Член Священного Синода Архиепископ Фаддей

Делопроизводитель Н.Нумеров».

Указ Патриарха также опубликован в книге воспоминаний митрополита Евлогия. Митрополит Евлогий вспоминает, что указ произвел на него ошеломляющее впечатление. Он сразу же написал письмо митрополиту Антонию и приложил к нему копию указа. В ответ получил телеграмму: «Волю Патриарха необходимо выполнить немедленно приезжайте». Из-за болезни митрополит Евлогий смог приехать в Карловцы только спустя четыре недели. Настроение в Карловцах изменилось: сформировалась оппозиция указу Патриарха. Митрополит Евлогий на заседании Высшего Церковного Управления сделал доклад об указе. Содокладчиком был секретарь Управления Махараблидзе, который привел доводы о том, почему с указом можно не считаться. Митрополит Евлогий пишет о своих действиях: он заявил, что взят недопустимый тон в отношении Патриарха, и покинул заседание.

На следующий день 2 сентября 1922 г. состоялся Архиерейский Собор, который решил формально исполнить волю Патриарха. Собор упразднил ВЦУ и образовал Временный Заграничный Священный Синод РПЦ. Последующие свои действия митрополит Евлогий называет самой главной ошибкой своей жизни, самым большим своим грехом перед Богом, перед матерью Русской Церковью и перед Святейшим Патриархом Тихоном. Он пишет: «Тут мне следовало и проявить власть, заявить, что отныне указы Карловацкого Синода для меня силы не имеют, что я исполню волю Патриарха. Но я, ради братского отношения к собратьям-архиереям, закинутым в эмиграцию, во имя любви к митрополиту Антонию, старейшему зарубежному иерарху, с которым меня связывала долголетняя духовная дружба, ради всех этих сердечных, может быть сентиментальных побуждений... пренебрег Правдой - волей Патриарха». Именно в этом митрополит Евлогий видел причину не только своих личных бед, но и источник всех дальнейших нестроений в жизни зарубежной Церкви.

В следующей 21-й главе воспоминаний «Митрополит Православной Церкви в Западной Европе» автор описывает русские православные приходы в Западной Европе. При работе над нею митрополит Евлогий, не полагаясь на память, использовал документы из архива Епархиального управления. Глава разбита на подразделы, описывающие состояние русских приходов и храмов в разных частях Европы - в Германии, Франции, Англии, Бельгии, Чехословакии, Австрии, Италии, Швейцарии, Голландии. Значительное место в этой главе посвящено истории и деятельности Сергиевского Подворья и Богословского института в Париже. Подробно рассказывая о приходах и церквах во Франции, митрополит Евлогий приводит данные об их основании, первых священниках, строительстве храмов, дает характеристики священников и наиболее влиятельных прихожан.

Анализируя характеристики настоятелей и священников приходских храмов, можно сделать вывод о том, что митрополит Евлогий ценил в священниках способность завоевать авторитет среди прихожан, и стать «своим для прихода», бесконфликтность, умение жить жизнью своих прихожан. Таких священников митрополит называл «старыми священниками-бытовиками» и считал их деятельность наиболее успешной и продуктивной. Отрицательно относился он к неоправданно строгим и амбициозным священникам, а также к священникам, впадающим в экзальтированный мистицизм и «младо-старчество». Таким пастырям предпочитал «немудрых, простых, но преданных пастве всей душой священников». С иронией митрополит Евлогий описывает снобизм некоторых прихожан, придающих большое значение своему аристократическому происхождению, прошлым чинам и титулам.
 
В этой главе воспоминаний отражена локальная история конкретных церквей и приходов. В подобных источниках нам в первую очередь важны сведения об истории прихода, времени его основания, основателе, важные события в истории прихода и той ветви зарубежной церкви, к которой относится приход и в рассказах митрополита Евлогия, как правило, всегда имеются такие сведения. На наш взгляд, эта часть воспоминаний очень важна для историка церкви. Без такой «приходской истории» мы вряд ли сможем воссоздать и понять во всей полноте историю православия, ведь история церкви - это не только история Соборов и съездов, но и повседневная жизнь прихожан и рядовых священников той или иной церкви.

22-я глава воспоминаний была записана Т.Н. Манухиной по рассказам митрополита Евлогия последней в 1938 г. Она посвящена экуменическому движению. В начале главы автор обращает внимание на то, что ему всегда было особенно трудно общаться с католиками, хотя с католиками у Русской Церкви гораздо больше общего, чем с протестантами. Отрицательно оценивает он так называемый «Восточный обряд», считая его реставрацией старой унии, капканом для несознательных или невежественных православных. Митрополит Евлогий полагает невозможным объединение Православной и Католической церквей из-за папского империализма, который идею вселенского объединения христиан подменяет идей подчинения всего мира Католической Церкви. Более высоко автор оценивает отношения с протестантами, подчеркивая, что с ними за годы эмиграции установились простые и сердечные отношения. В этой главе, по его же словам, он дал внешний, быть может поверхностный, обзор наших сношений с инославными, главным образом, с протестантами и особенно с Англиканской Церковью.

Наиболее интересна для исследователей русского зарубежного православия заключительная, 23-я глава воспоминаний «Церковная смута». Здесь автор рассказывает об истоках и причинах своих разногласий с Архиерейским Синодом РПЦЗ, конфликте с Московской Патриархией, приведшем к разрыву в 1930 г., обстоятельствах и побудительных мотивах перехода под юрисдикцию Вселенского Патриарха.
 
Митрополит Евлогий на страницах заключительной главы снова возвращается к Собору зарубежных архиереев, состоявшемуся в 1922 г. Он подчеркивает, что должен был в этот период сосредоточить в своих руках всю полноту власти, но вопреки воле Патриарха согласился разделить ее по-братски с другими епископами. Это свое решение митрополит Евлогий, как уже говорилось, считает ошибочным.

В мае 1923 г. митрополит принимал участие в очередном Архиерейском Соборе РПЦЗ. Он представил Собору проект плана управления Русской Церковью за границей. По его воспоминаниям, в проекте плана предусматривалась организация за рубежом четырех автономных церковно-административных округов: 1) Западноевропейского, 2) Восточноевропейского, 3) Дальнего Востока, 4) Северной Америки. В качестве высшего органа управления Зарубежной Церковью он предлагал ежегодный Собор епископов и делегатов епархий. Тем самым, считал митрополит, Карловацкий Синод как постоянный церковно-административный орган делался излишним и подлежал ликвидации. Митрополит Евлогий не мог в полной мере сохранить в памяти все детали своего проекта реорганизации церковной жизни за рубежом. Восполнить некоторые пробелы помогают архивные материалы Государственного архива Российской Федерации. В частности, в фонде Архиерейского Синода РПЦЗ сохранилась копия доклада митрополита Евлогия. В соответствии с этим докладом его главное предложение состояло в том, чтобы «немедленно просить Вселенского Патриарха о созыве Церковного Собора с участием представителей и других автокефальных церквей». Митрополит Евлогий подчеркивает: «Только на этот собор, созванный на такой нейтральной почве и таким авторитетным лицом, как Вселенский Патриарх, смогут прибыть, или прислать своих представителей, главы автономных церквей новых государственных объединений наших окраин. Финляндия, Литва и даже Польша прибудут сюда». Доклад митрополита Евлогия включал следующие основные предложения: твердое признание Патриаршей воли, изложенной в указе № 348; будущий Собор не должен быть чисто эмигрантским, а должен проводиться под эгидой Вселенского Патриарха с участием всех православных церквей; идея объединения должна быть согласована с принципом внутреннего самоуправления; новый орган не должен быть простым повторением прежнего ВЦУ с простой переменой названия. Митрополит Евлогий пишет: «Основываясь на этих предпосылках мое' предложение заключается в следующем: все находящиеся за пределами России епархии неразрывная часть автокефалии Московского Патриархата. Означенные епархии в церковно-административном отношении представляют из себя группу автономных митрополий-архиепископий, С-Американскую, Японскую, Китайскую, Харбинскую, Западно-Европейскую, Забайкальскую и др. Центральный орган -ежегодный собор епископов, председательствует старейший по сану из архипастырей».

Для понимания умонастроений митрополита того периода важна его мысль о том, что «в деле церковном мы должны умереть, конечно, временно в этом политико-национальном отношении именно для того, чтобы воскреснуть и церковно, и государственно, и национально».

Доклад его вызвал горячие споры, но предложения не нашли поддержки у членов Архиерейского Собора. Так, секретарь Синода Махарабалидзе считал: «В докладе есть данные совершено не соответствующие действительности или недостаточно обоснованные, проектируемый Синод сводится к положению простой канцелярии за спиной Митрополита Евлогия». Управляющий русскими православными общинами в Болгарии епископ Серафим обращал внимание на осторожное отношение к Указу № 348 и необоснованность претензий митрополита Евлогия на управление всей зарубежной церковью. Анализ анкет и выступлений русских иерархов также показывает, что митрополит Евлогий остался в меньшинстве. Ни один из иерархов не поддержал его в вопросе о созыве Собора всех православных церквей под эгидой Вселенского Патриарха. Только два епископа поддержали организацию Собора с участием мирян. Был принят другой проект, согласно которому Синод не упразднялся. Ему подчинялись все русские церкви на Балканах и Дальнем Востоке. Западноевропейский автономный округ предоставлялся митрополиту Евлогию. Также предлагалось назначение епископов в Западноевропейский митрополичий округ, прежде всего в Германии и Италии. Оценивая этот проект, митрополит Евлогий указывает, что он оказался очень удобным для «ведения борьбы против меня» и очень далеко отступил от указа Патриарха Тихона.

В этой же главе митрополит Евлогий рассказывает об окончательном разрыве с Архиерейским Синодом РПЦЗ. Разрыв произошел в 1926 г. во время заседания очередного Собора РПЦЗ. Митрополит пишет, что он предчувствовал недоброе и не хотел ехать на Собор, но братские чувства и преданность митрополиту Антонию пересилили, и он все-таки принял участие в заседаниях Собора. В самом начале заседания, как вспоминает Евлогий, во время резкой полемики выяснилось, что митрополиты Евлогий и Платон признают за Синодом лишь морально-общественное значение, но отнюдь не каноническое и не судебно-административное. После обсуждения доклада митрополита Платона об устройстве Русской Церкви в Америке митрополит Платон отказался подписать протокол, в котором его обвиняли в сепаратизме, и покинул заседание Собора. На следующий день покинул Собор и митрополит Евлогий. Он не признал последующее решение Собора о выделении германских приходов в самостоятельную епархию как противоречащее воле Патриарха Тихона.

Необходимо отметить, что главное противоречие между митрополитом Евлогием и зарубежным Синодом заключалось в различном толковании следующего пункта Указа Патриарха № 348: «... за назначением тем же Управлением Преосвященного Митрополита Евлогия заведующим русскими православными церквями за-границей, собственно для Высшего Церковного Управления там не остается уже области, в которой оно могло проявить свою деятельность, означенное Высшее Церковное Управление упразднить, сохранив временно управление русскими заграничными приходами за Митрополитом Евлогием и поручить ему представить соображения о порядке управления названными церквами». Если митрополит Евлогий полагал, что этот пункт указа дает ему законное основание для неподчинения зарубежному Синоду и возглавления всей зарубежной церкви, то зарубежный Синод толковал этот пункт указа лишь как подтверждающий постановление ВЦУ за границей о назначении архиепископа Евлогия управляющим заграничными русскими церквами в Западной Европе.

Митрополит Евлогий так писал митрополиту Сергию (Страгородскому) в 1927 г. о своих разногласиях с Архиерейским Синодом РПЦЗ: «Коренная разница наших взглядов состояла в следующем. Архиерейский Синод стремился под новым наименованием остаться прежним Заграничным Высшим Церковным Управлением. Он желал иметь всю полноту прав прежнего Святейшего Правительствующего Синода по отношению к заграничному епископату и церквам. Не довольствуюсь этим, он искал воспринять полноту прав Всероссийской Церковной власти как за рубежом, так и по отношению к России, и вопрос этот был поставлен на повестке всех Архиерейских Соборов 1923, 1924 и 1926 гг. Архиерейский Синод, и Собор стремились стать законченной церковной организацией типа поместной Церкви с полнотой соответствующих прав. Моя точка зрения была противоположной. Я видел и вижу основное условие нашего церковного бытия за рубежом в органической связи с матерью Церковью Всероссийской, безусловном признании авторитета власти Московского Патриаршего Престола и безоговорочном ему подчинении. Посему я не допускаю ни автокефалии заграничной Церкви, ни восприятия ею тех прав, кои принадлежат лишь центральной Всероссийской Церковной власти. Я почитаю заграничные наши церковные учреждения второстепенными, подчиненными органами, обладающими меньшим объемом канонических прав и более узким кругом действия. В частности, я не допускаю изменений положений, установленных властью Патриарха, как например изменение пределов епархии без волеизъявления законных правопреемников Патриарха, т.е. его Местоблюстителя или Заместителя Местоблюстителя».

После принятия постановления Архиерейского Собора РПЦЗ от 26 января 1927 г. о запрещении в служении митрополита Евлогия разрыв дошел до крайней точки. На запрещение митрополит ответил «Обращением к духовенству и приходам», в котором объявил запрещение и другие меры по отношению к нему не имеющими канонической силы. О наложенном на него запрещении митрополит Евлогий оповестил митрополита Сергия в письме от 12 сентября 1927 г. Сергий ответил постановлением № 104 от 9 мая 1928 г., в котором, в частности, говорилось: «Запрещение, наложенное на Преосвященного Митрополита Евлогия и др. архипастырей и клириков, признать не имеющим силы и неподчинение такому запрещению - не подлежащими взысканию».
Параллельно с конфликтом с РПЦЗ возник конфликт с Московской Патриархией. Летом 1927 г. митрополитом Евлогием было получено постановление № 95 от 14 июля митрополита Сергия (Страгородского) с требованием к заграничному духовенству о предоставлении письменных обязательств о лояльности к советской власти. В постановлении говорилось: «Предложить Управляющему русскими заграничными церквами в Зап. Европе Преосвященному Евлогию, а чрез него и всем заграничным русским архипастырям и прочим священнослужителям - дать письменное обязательство в такой форме: "Я, нижеподписавшийся, даю настоящее обязательство в том, что ныне состоя в ведении Московской Патриархии, не допущу в своей деятельности общественной, в особенности же церковно-пастырской, ничего такого, что может быть принято за выражение моей нелояльности к Советскому Правительству".

Митрополит Евлогий в своих мемуарах пишет, что это требование вызвало в его пастве бурю политических страстей. Тем не менее он заверил митрополита Сергия в своем отказе от политических выступлений и собрал подписи большинства подчиненного ему духовенства, став, таким образом, единственным эмигрантским лидером, приславшим письменное обязательство политической лояльности. Подписка была дана с определенными оговорками. Под лояльностью понималась аполитичность эмигрантской церкви, а не политическая лояльность к СССР, гражданами которого эмигранты не являлись.

Обязательства митрополита Евлогия зафиксированы в его письме митрополиту Сергию от 12 сентября 1927 г.: «Поэтому, в осознании своего долга пред Матерью-Церковью во имя моей безграничной любви к ней, я обязуюсь твердо стоять на установившемся уже у нас, согласно заветам Святейшего Патриарха Тихона, положении о невмешательстве Церкви в политическую жизнь и не допускать, чтобы в подведомых мне храмах церковный амвон обращался в политическую трибуну». Митрополит Сергий счел условия и форму обязательства митрополита Евлогия приемлемыми. Но это лишь ненадолго отсрочило окончательный разрыв. В 1930 г. митрополит Сергий за участие в межконфессиональных молениях за гонимых в СССР верующих в Англии указом № 1518 от 11 июля уволил митрополита Евлогия от управления Русской Церковью в Западной Европе с предписанием передать все дела архиепископу Владимиру. После отказа архиепископа Владимира принять дела управление было поручено митрополиту Литовскому Елевферию. После своего увольнения, как вспоминает митрополит Евлогий, он сделал подробный и обстоятельный доклад митрополиту Сергию, в котором доказывал несправедливость его решения, а также просил отменить указ до решения церковного суда. Митрополит Сергий не внял этим доводам и подтвердил увольнение.

После этого митрополит Евлогий принял решение перейти под юрисдикцию Константинопольского Патриарха. 17 февраля 1931 г. состоялась встреча митрополита Евлогия с Вселенским Патриархом Фотием в Константинополе. Во время встречи митрополит Евлогий получил грамоту Вселенского Патриарха о приеме Западноевропейских русских церквей в юрисдикцию Вселенского Патриарха и своем назначении экзархом Вселенского Патриарха. Сам митрополит Евлогий объясняет свое решение следующим образом: «... каждая церковь и каждый епископ имеют право апеллировать ко Вселенскому Патриарху в тех случаях, когда они не находят справедливости у своей церковной власти». На наш взгляд, канонических оснований для перехода под омофор Вселенского Патриарха не было. Видимо, понимал это и митрополит Евлогий. В воспоминаниях он обращает внимание на то, что этот новый порядок управления русскими церквами, подчинение Константинопольскому престолу носит временный характер и после восстановления общепризнанной церковной власти и нормальной церковной жизни в России русские приходы в Европе вернутся в лоно Матери-Церкви.

Далее митрополит Евлогий рассказывает, что он не оставлял попыток примирения с митрополитом Антонием и другими русскими зарубежными иерархами. В частности, он пишет, что в письмах к митрополиту Антонию предлагал меры к объединению и преодолению церковной разрухи за рубежом. План этот предусматривал создание Управления Русской Зарубежной Церковью, которое должно было начать действовать после канонического благословения Вселенского Патриарха и признания всеми автокефальными православными Церквами. Этот проект объединения не нашел отклика у представителей РПЦЗ.

Заканчиваются мемуары заключением или, как называет их Т.И. Манухина, заветами пастве. Они были подготовлены митрополитом Евлогием по ее просьбе в 1938 г. Здесь он высказывает свои мысли об истории и судьбах Русский Церкви. Синодальный период в ее истории он оценивает как период пленения Церкви, подчинения ее государству. В это время Церковь утратила дар свободы и независимости, поступилась тем, чем поступаться было нельзя. Такое положение привело к потере церковью авторитета в народе и сильной зависимости от государства, а в итоге — к столь серьезным потрясениям после революции. Говоря о будущем Русской Церкви, митрополит Евлогий предостерегает об опасности католического и сектантского влияния: «Победит в конце концов правда Церкви Христовой - Истина и Свобода». Далее он отвечает на извечные вопросы своих оппонентов: почему он сторонник государственно-националистической линии в России полевел в эмиграции, уклонился к либерализму? «Я допрашивал свою совесть и должен искренне сказать, что в разные периоды исторической жизни я действовал и боролся на разных позициях и в разных направлениях, но неизменно за единый нерушимый идеал - за Церковь. Церковь - центральная идея моей жизни. Сила, величие, достоинство Церкви, любовь к ней - вот та нить, которая связывает воедино всю мою биографию и обуславливает все мои "позиции", все изгибы и повороты на моем пути».

Вместо послесловия в книге опубликована статья Т.И. Манухиной «Памяти митрополита Евлогия». Она приводит предсмертное признание митрополита Евлогия. В этом признании митрополит Евлогий, как пишет Т.И. Манухина, сознался ей, что не может жить Высшим христианским идеалом и живет идеалами национальной Русской Церкви. На вопрос Т.Н. Манухиной о том, что делать тем, кто стремится к Высшему христианскому идеалу, митрополит Евлогий якобы ответил: «Пусть остаются во Вселенской Патриархии». Эти свидетельства Т.И. Манухиной впоследствии часто служили и служат оправданием действий иерархов Русской Архиепископии в Европе по сохранению «временного», но уже ставшего постоянным пребывания под омофором Константинопольского Патриархата и отделения от Русской Православной Церкви.

Мемуары митрополита Евлогия представляют большую ценность как исторический источник, так как написаны одним из наиболее авторитетных и осведомленных иерархов Русской Православной Церкви и русской православной диаспоры, в силу обстоятельств оказавшимся в центре трагической истории русского православного рассеяния. Многие из затронутых в мемуарах вопросов сохранили значение до наших дней. К их числу относятся вопросы о взаимоотношениях Церкви и государства, об участии Церкви в политике, о единстве Церкви, канонических основах русских церковных разделений за рубежом.

При анализе воспоминаний митрополита Евлогия нельзя забывать, что они представляют собой специфическую форму мемуарной литературы - литературную запись. Митрополит Евлогий не имел возможности ознакомиться с текстом перед публикацией. Поэтому остается открытым вопрос о соотношении того, что рассказал в своих беседах митрополит и что было добавлено позднее при публикации. А такие добавления несомненно были. Крайне важной была бы возможность сравнительного анализа записей, собственноручно написанных митрополитом Евлогием, записей Т.П. Манухиной, заверенных подписью митрополита, и опубликованного текста. В данной статье не удалось провести анализ степени достоверности опубликованных мемуаров, так как нам неизвестно, сохранились ли записи, на основании которых митрополит рассказывал свою биографию, и записи Т.П. Манухиной.

Читая мемуары митрополита Евлогия, мы открываем для себя его личность с ее сомнениями, тревогами, более глубоко понимаем причины его действий и поступков. Заканчивая анализ мемуаров митрополита Евлогия, следует отметить, что они существенно дополняют свидетельства других источников. При сопоставлении с другими мемуарными свидетельствами они могут помочь исследователю восстановить объективную историю зарубежного русского православия.